Сунув в рот сразу две таблетки, Алиса покатала их языком. Нужно дождаться, пока они растворятся, тогда должно стать чуточку лучше…

- Как у вас дела? – выждав порядка минуты, поинтересовался Валентин.

Учительница заметила, что мужчина изменился. Его манеры стали как бы это сказать… еще более высокомерными, что ли, больше похожими на манеры чопорного дворецкого очень богатого человека, глядящего на пришедшую просить милостыню с пренебрежением и неимоверной чванливостью. С таким вот недовольным взглядом, чуть задранным подбородком, нарочито прямой осанкой и неспешным, рассудительным голосом. От помощника заместителя командира базы так и веяло… Алиса покрутила в голове мысли, но те не смогли подобрать подходящего по описанию слова. Надо же! А ведь была учительницей! Знала столько умных слов, стихов! И куда что делось? Прошло чуть больше полугода и все… В обиходе и лексиконе лишь обычные, будничные слова и, что более страшно – такие же мысли. Попроси ее сейчас Байрона или Пушкина прочитать, так она, наверное, и не вспомнит! Что это? Последствия стресса? Или отупение? А ведь она, еще раз – у-чи-тель-ни-ца! Что же тогда с простыми людьми? Так они в каменный век очень быстро скатятся, до банального спать, жрать и низменных потребностей, а лексикон сократится до приказов, пары вариантов согласия и отрицания, и простейших бытовых фраз. Вот так, наверное, в деревнях люди самобытный язык кое-где да и сохранили. Зачем им стихи, синонимы и антонимы, когда есть «с утра встал, поросятам дал» и все сразу понятно. И так каждый день. Упрощение речи! Сокращение до необходимого минимума для понимания.

- Нормально, - дождавшись, пока Валентин вынет из сумки запакованные контейнеры с едой, все же ответила девушка, моргнув, разгоняя туман в голове. – Холодно только.

- Я сейчас принесу вам дополнительное одеяло. Не простудились? А то наверху многие начали кашлять…

- Нет, - Алиса аккуратно села на край стула. – Спать прохладно.

Валентин кивнул, установил фонарь так, чтобы он светил в потолок. Сразу стало намного светлее.

- Ничего. Завтра мы с вами перейдем в более просторную каюту…

Девушка нахмурилась.

- Завтра?

- Да, - ухмыльнулся бывший завуч. – Или вы предпочитаете остаться здесь? Нет, я, конечно не против, но мне это место… - он презрительно оглядел взглядом тюремную камеру, – …не нравится! Я не смогу здесь спать. Статус, понимаете ли, не позволит…

Алиса замерла. Есть хотелось чудовищно, но слова Валентина насторожили ее настолько, что девушка даже не дернулась в сторону наваристой гречневой каши с прожилками какого-то мяса.

- Ну-у-у-у, - улыбнулся Валентин и сев, закинув ногу на ногу, сложил на колене руки в замок. – Вы же не думали, что я буду держать вас взаперти постоянно?! – мужчина хмыкнул. – Я же говорил, все это - лишь для вашей бе-зо-пас-нос-ти… Сегодня еще тут переночуете, а завтра переселитесь наверх. В моей каюте как раз должны закончить ремонт… Вам понравится. Да вы ешьте, ешьте, набирайтесь сил, Алиса Евгеньевна. Вы мне нужны здо-ро-вень-кой…

Девушка сглотнула. Эти слова ей не понравились. Они не несли ничего хорошего. Что задумал этот чертов извращенец?! Но она тут же взяла себя в руки, заставила проклятые губы растянуться в улыбке. Нужно выбраться из этой тюрьмы. А для этого нужно немножечко постараться.

- Завтра с паркетом закончат и можно переезжать...

Мужчина поджал губы, подбирая слова. Он явно хотел произвести впечатление высокопоставленного, умудренного человека. Да вот беда – это у него никак не выходило. Может быть дело было в том, что Алиса в нем видела все того же серого клерка, обычного крысоподобного завуча, который всегда стремился всем подгадить и унизить.

– Моя будущая избранница достойна большего, чем это. В конце концов, статус, как я уже говорил, обязывает.

Алиса нахмурилась так, что даже в полумраке это стало заметно.

- Ах, простите, - лукаво улыбнулся Валентин. – Я совсем забыл сказать. У нас же скоро свадьба и я приготовил вам подарок.

- Что? – девушка не смогла удержать восклик.

- Ну да, да, конечно, - Валентин притворно вздохнул. – Конечно, возможно я спешу, и стоило сперва сделать вам предложение, руку и сердце, дать вам время подумать… - он также притворно зевнул, прикрыв рот рукой и небрежно катнул по столешнице небольшую картонную коробочку с блеснувшим в свете фонаре кольцом внутри. – Но, знаете. Я устал. Устал этого ждать. Давайте отбросим лишнее и перейдем сразу к самому главному?! Я предлагаю выйти вам за меня замуж, - он качнул пальцами в сторону коробочки. - В замен вы получите теплую и сытую, комфортную жизнь, для себя и для вашей дочери. Поверьте, лучшего варианта вам не найти! Да у вас, если честно сказать, и выбора-то нет. Может это прозвучит грубо, но…

Мужчина резко изменился. С лица его сползла улыбка. Глаза стали жесткими, прищуренными, черты лица заострились.

- Или так, Алиса Евгеньевна, или ни как. Я устал ждать и отказа не потерплю, так что, - он снова улыбнулся, скидывая маску дьявола. – Завтра за вами придут, и вы уж постарайтесь вести себя… подобающе. Ни к чему крики, попытки сбежать, или прочие цирковые номера. Лучше… - он ухмыльнулся и даже чуть было, как показалось Алисе, не облизнулся, – …вы мне эти номера покажете позднее. Ночью...

***

Слово Валентин сдержал. Алису действительно перевели на следующий же день. Это и радовало и пугало. С одной стороны находиться в темной, сырой, тесной и холодной каюте было уже невмоготу, с другой - платить за комфорт придется высокой ценой. Девушка, оглядев убранство нового жилища, хмыкнула. Что значит платить? Она что, разве что-то обещала или собиралась делать? Нет! При первой же возможности сбежит! Куда? Да хоть куда! Чай не сахарная, не растает! Да если даже и случится свадьба… Что это сейчас? Пшик! Никаких ЗАГСов, документов, электронных баз и прочей лапушни больше нет! Формальность! Мероприятие. Как в столовую сходить! Поест хоть от пуза, да винца бутылочку хряпнет… Уж как-нибудь отстоит, или отсидит, не принимая во внимание сути торжества. Целоваться, а уж и про брачную ночь пусть этот хмырь даже думать забудет! Если дело дойдет до постели, то Алиса или себе, или, что более вероятно, ему горло вскроет. Пусть только посмеет!

- Ну, как вам здесь? – раздался голос Валентина из-за спины, и девушка вздрогнула от неожиданности. – Извините, - расплылся мужчина в масляной улыбке. – Я вас случайно напугал…

Алиса руку могла на отруб отдать, что этот урод уже давно там стоит. И крался специально, чтобы напугать.

- Лучше, чем внизу, - лаконично ответила учительница, переводя взгляд на сияющее ярким светом помещение. – Где мне можно привести себя в порядок?

- Ванная здесь, - Валентин прошел по каюте и открыл ведущую в санузел дверь. – Шампунь, мыло, полотенце, чистый халат… все имеется… - сказаны эти слова были с такой гордостью, что могло показаться, что этот человекоподобный прыщ собственноручно все это не то, что бы сделал, а изобрел, создал! – Вода горячая тоже есть. Можете пользоваться, сколько хотите.

Корабль внезапно повело чуть вперед и в сторону. Видимо, заработали винты и «Титан» плавно накренился на один бок. Зазвенела огроменная хрустальная люстра, занимавшая половину главной комнаты, бутылка охлаждающегося в ведерке вина, фужеры на столе, хрустнули, напрягаясь, удерживающие мебель на месте, упоры, гулко застонала обшивка корабля. Где-то снаружи коротко крякнула, но тут же затихла, сирена.

Валентин нахмурился, прислушиваясь к чему-то, потом расслабился и снова взял себя в руки.

- Айсберг, - буднично пояснил он. – Мы вошли в северные воды. Их тут много. Топливо экономим. Только для маневра включаем на полную мощность. Но вы не переживайте. Хоть наше судно и созвучно с тем знаменитым «Титаником», нас его участь не постигнет. – Валентин прошел к столу, вынул бутылку, ловко откупорил её и принялся наполнять бокалы. – Вы, кстати, знали, что изначально «Титаник» хотели назвать «Титаном»? Точь-в-точь, как нас? Нет? А то, что наше судно хотели назвать «Титаником»? Тоже нет? Ну вот, теперь знаете! Там что-то из-за авторских прав не срослось у хозяина и, потому, он решил назвать свой лайнер так.